Клинский городской сайт » Новости » Статьи » А в итоге осталась одна
Похоже, и он не испытывал к Алле теплых чувств, больше думал о себе, о своей значимости в их семье, постоянно напоминая, что он взял добровольно эту обузу на себя. Мать для Аллы была единственным человеком, к которому она тянулась. Но с годами и эта связь все больше остывала. Матери было важно, чтобы Петр (так звали отчима) был с ней. Надоела ей одинокая жизнь. И как-то так получилось, что Алла в своей семье стала чувствовать себя ненужной, одинокой. Все отпуска, поездки, путешествия мать с отчимом проводили вдвоем. Алле говорили, что нет денег поехать всей семьей, но она понимала, что просто стала мешать их безоблачному семейному счастью.
Алле всегда хотелось убежать из дома: не хотелось видеть уж больно счастливого их воркования. К тому же надоедали постоянные разговоры о деньгах, машинах, ремонтах, курортах, путешествиях. Ее как будто дома не замечали. Наверное, не заметили бы однажды и до утра, когда она ушла в 9 лет ночевать к подружке. Выдал звук будильника, который тарахтел в ее комнате… За самовольную отлучку ей здорово тогда попало. До сих пор помнит она все ругательства, обзывания в свой адрес. Мать дала и хорошую «затрещину».
Ей было десять лет, когда впервые ее закрыли на ключ на весь день и не разрешали пойти на день рождения к подруге. Объяснили просто, нет денег на подарок. Запирания на ключ стали повторяться все чаще и чаще. А у Аллы рос внутри протест против всего: против родителей, школы, элементарных норм поведения.
К восьмому классу она уже не стеснялась в выражениях, курила, эпатажно одевалась, сделала себе пирсинг, на руке, ноге, спине красовались татуировки. В конфликтах с родителями она чувствовала свое превосходство, ее не пугали слова отчима, что он выгонит ее из дома, она перестала реагировать на слезы матери.
Единственное, что сглаживало на некоторое время ее агрессивность это были покупки. Видно, мать, чувствуя свою вину перед ней, старалась купить ей все самое дорогое и модное. Но это время было непродолжительным. После обновок начиналось все сначала – крики, слезы, обзывания. Даже в выпускной бал Алла умудрилась вывести из себя мать. У кого-то из подружек были такие же туфли, как у нее. Этого было достаточно, чтобы в конечном счете, испортить себе торжество.
Петру за все эти годы проживания с Надей стало все надоедать и раздражать: после работы не хотелось идти домой. Своих детей у них не было, сначала хотели пожить в свое удовольствие, а потом – уже не могли. И если Петру очень хотелось своих детей, то Надя говорила то ли в шутку, то ли всерьез – «давай лучше заведем собачку». Это еще больше раздражало Петра.
Красивая жизнь, бесконечные поездки за границу, деньги, которые прежде радовали, все это уже казалось второстепенным. Росло не просто раздражение, а ненависть и к Наде, и прежде всего к ее дочери – Алле. К этому чувству после встреч с родителями прибавилась у Петра еще жалость к себе. В голове вставал, как оправдание один вопрос, «Зачем мне все это надо?». В этом его поддерживали все: и друзья, и родители, и особенно отец. Он сказал, как отрезал: «И в 45 лет можно начать жить, родить своих детей. Ты же здоровый мужик». Слова отца для него в жизни значили многое, он помнил, как ослушался его перед женитьбой на Наде. «Не будет у тебя жизни с ней,- грустно сказал он тогда. - Не потому, что у нее есть ребенок, а потому, что беспутная юность ее долгим эхом будет сопровождать всю вашу жизнь. Поверь мне, сынок».
…После долгих раздумий ушел Петр от Нади. Ушла из семьи и повзрослевшая дочь Алла. Надя осталась одна. И только сейчас она стала понимать, какую ошибку совершила тогда, когда в поисках женского счастья добровольно оттолкнула от себя свою маленькую дочь.
Типография в Клину
Тверьметаллокомплект
- 6.03.2008, 15:12
А в итоге осталась одна
В семье она была единственным ребенком. К тому же, отца своего она и не знала, с 3-летнего возраста жила с отчимом. Хотя называла папой, но никогда не любила. Он был для нее чужим, недоступным.Похоже, и он не испытывал к Алле теплых чувств, больше думал о себе, о своей значимости в их семье, постоянно напоминая, что он взял добровольно эту обузу на себя. Мать для Аллы была единственным человеком, к которому она тянулась. Но с годами и эта связь все больше остывала. Матери было важно, чтобы Петр (так звали отчима) был с ней. Надоела ей одинокая жизнь. И как-то так получилось, что Алла в своей семье стала чувствовать себя ненужной, одинокой. Все отпуска, поездки, путешествия мать с отчимом проводили вдвоем. Алле говорили, что нет денег поехать всей семьей, но она понимала, что просто стала мешать их безоблачному семейному счастью.
Алле всегда хотелось убежать из дома: не хотелось видеть уж больно счастливого их воркования. К тому же надоедали постоянные разговоры о деньгах, машинах, ремонтах, курортах, путешествиях. Ее как будто дома не замечали. Наверное, не заметили бы однажды и до утра, когда она ушла в 9 лет ночевать к подружке. Выдал звук будильника, который тарахтел в ее комнате… За самовольную отлучку ей здорово тогда попало. До сих пор помнит она все ругательства, обзывания в свой адрес. Мать дала и хорошую «затрещину».
Ей было десять лет, когда впервые ее закрыли на ключ на весь день и не разрешали пойти на день рождения к подруге. Объяснили просто, нет денег на подарок. Запирания на ключ стали повторяться все чаще и чаще. А у Аллы рос внутри протест против всего: против родителей, школы, элементарных норм поведения.
К восьмому классу она уже не стеснялась в выражениях, курила, эпатажно одевалась, сделала себе пирсинг, на руке, ноге, спине красовались татуировки. В конфликтах с родителями она чувствовала свое превосходство, ее не пугали слова отчима, что он выгонит ее из дома, она перестала реагировать на слезы матери.
Единственное, что сглаживало на некоторое время ее агрессивность это были покупки. Видно, мать, чувствуя свою вину перед ней, старалась купить ей все самое дорогое и модное. Но это время было непродолжительным. После обновок начиналось все сначала – крики, слезы, обзывания. Даже в выпускной бал Алла умудрилась вывести из себя мать. У кого-то из подружек были такие же туфли, как у нее. Этого было достаточно, чтобы в конечном счете, испортить себе торжество.
Петру за все эти годы проживания с Надей стало все надоедать и раздражать: после работы не хотелось идти домой. Своих детей у них не было, сначала хотели пожить в свое удовольствие, а потом – уже не могли. И если Петру очень хотелось своих детей, то Надя говорила то ли в шутку, то ли всерьез – «давай лучше заведем собачку». Это еще больше раздражало Петра.
Красивая жизнь, бесконечные поездки за границу, деньги, которые прежде радовали, все это уже казалось второстепенным. Росло не просто раздражение, а ненависть и к Наде, и прежде всего к ее дочери – Алле. К этому чувству после встреч с родителями прибавилась у Петра еще жалость к себе. В голове вставал, как оправдание один вопрос, «Зачем мне все это надо?». В этом его поддерживали все: и друзья, и родители, и особенно отец. Он сказал, как отрезал: «И в 45 лет можно начать жить, родить своих детей. Ты же здоровый мужик». Слова отца для него в жизни значили многое, он помнил, как ослушался его перед женитьбой на Наде. «Не будет у тебя жизни с ней,- грустно сказал он тогда. - Не потому, что у нее есть ребенок, а потому, что беспутная юность ее долгим эхом будет сопровождать всю вашу жизнь. Поверь мне, сынок».
…После долгих раздумий ушел Петр от Нади. Ушла из семьи и повзрослевшая дочь Алла. Надя осталась одна. И только сейчас она стала понимать, какую ошибку совершила тогда, когда в поисках женского счастья добровольно оттолкнула от себя свою маленькую дочь.
Типография в Клину
Тверьметаллокомплект
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
События и факты
Какие ресницы для наращивания стоит выбрать
- 06.11.2019
Компактные бюджетные МФУ покоряют рынок
- 24.10.2019
Выбираем электрогенератор
- 16.10.2019