Клинский городской сайт » Новости » Статьи » Деревенская
ЗАО Камбио
Так делали вылазку с торфоразработок работницы, собранные из деревень Рязани, Мордовии, Тамбова. Торфом в ту пору снабжали Высоковскую прядильно-ткацкую фабрику, торфом топили дома Клина. Саньковские и Решетниковские болота спасали район. На разработку торфа были брошены большие силы. Ежегодно уполномоченные вербовали рабочую силу по весям. Сегодня одна из работниц торфоразработок Мария Алексеевна Леханова делится воспоминаниями.
Нам оставалось только в этих откровениях расставить точки. Моя мать была сирота, выдали её замуж за человека, у которого были две девочки. Жили они в деревне Тамбовской области. В 1932 году в деревне организовали колхоз. У нас взяли лошадь, корову. Оставили нам телочку, так как в семье было много детей. Работали за трудодни. Я ещё мала была, ходила с братом в школу, окончила четыре класса, у нас семилетней не было.
Отец работал конюхом и сторожем. Я подроста и стала убираться в правлении. Семья росла. Были уже Василий, Мария, Николай, Анна, Михаил, Вера, Зина. В 1937 году Сталин многодетным семьям на седьмого ребенка давал по 2000 рублей до трех лет. Отец получил их и купил корову. Простояла зиму. Когда выросла трава, выгнали корову, а она нагибаться не может, только если на передние ноги опустится. Отец пригласил ветеринара, который посоветовал корову зарезать, так как она больна и может умереть.
В районе бойни не было, а была в Горисоглебске, за 40 километров. Мы с отцом шли туда полтора дня. Встали в очередь, целую неделю ожидали. Сдали в пятницу в холодильник на рынке. Но мясо наше никто не взял. Сдали по 613 рублей в столовую. Пришли домой в воскресенье. А в понедельник - Петров день. В этот день у нас начинают убирать рожь. Пришёл бригадир и попросил отца подменить косарей на косилке. Отец заторопился и подавился кусочком мяса. Отца не стало.
Старший брат служил в армии. Заботы по дому как на старшую легли на меня. Перезимовали зиму 1938 года. Я работала в колхозе уже звеньевой. Год выдался урожайным. Но работала я одна, и хлеба нам не хватало. Пошел 1939 год. Меня поставили весовщицей. Обмолотили свое зерно, и молотилку перебросили в другой колхоз, за 3 километра от нашего.
Улица 8 г. Клин
И мне пришлось ехать туда. А осенью, когда вернулась, узнала, что наши девушки завербовались на торфоразработки в Саньково. И я уехала вслед за девчатами. Шёл апрель 1941 года. Брат после службы остался работать токарем в Москве. Первого мая поехала к нему. Потом он навестил меня в Санькове. И грянула война. Мы продолжали работать. Заканчивался сезон добычи торфа. Враг приближался к Москве. Нас по две бригады отправляли домой. Сопровождали из Санькова в Клин.
Из Клина нас отправили то товарным поездом до Москвы. Только через неделю на перекладных добралась домой. И вот иду по деревне с палочкой, сестра Зина первой увидела меня, обрадовалась. Через два дня пришел с женой Василий. Семья собралась. У Николая уже повестка на руках: на фронт. Вскоре пришла повестка Василию. До военкомата его провожала. Он погиб под Смоленском в сентябре 1942 года. В деревне стало голодно. Я пошла в район, нашла вербовщика нашего с Санькова. Он сказал: «Жди, пришлю повестку». Прислал. Мы вчетвером добирались до Санькова самостоятельно.
Я пошла учиться на паровщицу. До этого работала на добыче кускового торфа, гоняла вагонетки. Было тяжело. Но работала. Кончила курсы. За мной закрепили машину, паровую. Она вырабатывала пар в 12 атмосфер.
Машина - зверь, сильная, топлива потребляла в полтора раза больше других. Никогда не простаивала. На этой машине проработала десять лет, правда, из них 2 года – на других машинах. Помню 1944 год. На родине - голод. Мать пишет – есть нечего.
Брат Михаил пас колхозных коров. Пахал на быках колхозную землю, свой огород вспахивал коровой. Написала матери, чтобы прислала ко мне Веру. Приехала сестра. Пошла я к коменданту, спрашиваю, можно ли получить хлебную карточку. Написала заявление. А карточку не дали. Комендант посоветовал назвать сестру дочерью. Так и сделала, получила карточку. Нам по карточкам выдавали по 800 граммов хлеба мне и 400 граммов сестре. Домой по ранению вернулся брат Николай. Хотел забрать в деревню Веру. Но перед этим решил выручить деньжат на продаже масла. Поехал продавать с товарищем в Москву. Брата нашли на трамвайной линии уже мертвым… Настал 1945 год. Пришла радость. А на родине - засуха. Голодно. Мать, три сестры и брат остались без помощи. Мать спрашивала, что делать. Из деревни, кто мог, уезжал. Написала ей, чтоб приезжала ко мне, в Саньково.
Я сходила к директору, все рассказала. Он выслушал, обещал поговорить с комендантом. Так семья моя оказалась в Санькове. Брата Мишу устроили в брянскую бригаду по добыче торфа, Аню взяли в бригаду на добычу фрезерного торфа. Я работала на втором участке на своей «семерке». Со мной жила Вера, а мама и Зина - с Михаилом. Однажды, как всегда, я разожгла котел, открыла кран, а из него сухой пар, и в водомере нет воды. Значит, и в котле нет. Но я же наполняла котел. Надела телогрейку, облила перед водой, рукавицы. И из топки выбросила горящий торф. А котел шумел. Пробка в верху топки расплавилась, пошел сухой пар. Пришла смена, механик. Меня отпустили домой… Нависал суд. Я пошла работать грузчицей в бригаду. Работала месяц. Пришел механик и попросил меня вернуться к машине. Директор разобрался, понял, что я спасла тогда машину. Если бы котел взорвался, разнес бы все помещение. А тот, кто открыл кран и спустил воду, – преступник. Я вернулась на свою машину. Наступил 1947 год. Проводила мать, сестру и брата на родину – за паспортами. С большим трудом получили и вернулись ко мне. В 1955 году вышла замуж. Жила в деревне Селевино. Торфоразработки оставила.
Поступила работать на комбинат «Химволокно». От деревни до шоссе 3 км. Ходила пешком. Свекровь работала в колхозе за трудодни, на которые ничего не давали. Через год родилась у меня дочь. Муж - на работе, свекровь и я - на работе. И девочка оставалась одна. Работала я до трех часов, а автобус уходил в пять. И я уходила на попутные машины, потом от шоссе бежала домой, дороги не вижу, плачу – девочка там одна. Зимой свекровь брала ее на работу. Чистила коровники, девочку ставила в ясли… На этом я заканчиваю пересказ жизни Марии Алексеевны Уваровой (в девичестве).
Что её заставило рассказать о себе – не знаю. Но в свои 86 лет она все помнит до деталей. Обычная история обыкновенного человека. Наверное, молодым эта история не в тему. Но я выслушал жительницу улицы Спартаковской, и мы преподносим читателям газеты страницу истории нашего края. Нет торфоразработок. Умирают поселки Саньково и Туркмен. Но память – «их злой властелин» не дает забыть этим женщинам, оставившим молодость на добыче торфа, пережитое. Мария Алексеевна ничего не просит от общества. Она хотела высказаться. Мы ее выслушали. Если интересно кому – можете присоединиться.
- 20.05.2008, 13:12
Деревенская
В пятидесятые годы у Торговых рядов Клина иногда появлялись группы женщин, выделяющихся своими цветастыми платьями, шерстяными носками в летнюю пору и многочисленными рядами бус на шее. Они с интересом и шумно осматривали городские постройки и дружно покидали город.ЗАО Камбио
Так делали вылазку с торфоразработок работницы, собранные из деревень Рязани, Мордовии, Тамбова. Торфом в ту пору снабжали Высоковскую прядильно-ткацкую фабрику, торфом топили дома Клина. Саньковские и Решетниковские болота спасали район. На разработку торфа были брошены большие силы. Ежегодно уполномоченные вербовали рабочую силу по весям. Сегодня одна из работниц торфоразработок Мария Алексеевна Леханова делится воспоминаниями.
Нам оставалось только в этих откровениях расставить точки. Моя мать была сирота, выдали её замуж за человека, у которого были две девочки. Жили они в деревне Тамбовской области. В 1932 году в деревне организовали колхоз. У нас взяли лошадь, корову. Оставили нам телочку, так как в семье было много детей. Работали за трудодни. Я ещё мала была, ходила с братом в школу, окончила четыре класса, у нас семилетней не было.
Отец работал конюхом и сторожем. Я подроста и стала убираться в правлении. Семья росла. Были уже Василий, Мария, Николай, Анна, Михаил, Вера, Зина. В 1937 году Сталин многодетным семьям на седьмого ребенка давал по 2000 рублей до трех лет. Отец получил их и купил корову. Простояла зиму. Когда выросла трава, выгнали корову, а она нагибаться не может, только если на передние ноги опустится. Отец пригласил ветеринара, который посоветовал корову зарезать, так как она больна и может умереть.
В районе бойни не было, а была в Горисоглебске, за 40 километров. Мы с отцом шли туда полтора дня. Встали в очередь, целую неделю ожидали. Сдали в пятницу в холодильник на рынке. Но мясо наше никто не взял. Сдали по 613 рублей в столовую. Пришли домой в воскресенье. А в понедельник - Петров день. В этот день у нас начинают убирать рожь. Пришёл бригадир и попросил отца подменить косарей на косилке. Отец заторопился и подавился кусочком мяса. Отца не стало.
Старший брат служил в армии. Заботы по дому как на старшую легли на меня. Перезимовали зиму 1938 года. Я работала в колхозе уже звеньевой. Год выдался урожайным. Но работала я одна, и хлеба нам не хватало. Пошел 1939 год. Меня поставили весовщицей. Обмолотили свое зерно, и молотилку перебросили в другой колхоз, за 3 километра от нашего.
Улица 8 г. Клин
И мне пришлось ехать туда. А осенью, когда вернулась, узнала, что наши девушки завербовались на торфоразработки в Саньково. И я уехала вслед за девчатами. Шёл апрель 1941 года. Брат после службы остался работать токарем в Москве. Первого мая поехала к нему. Потом он навестил меня в Санькове. И грянула война. Мы продолжали работать. Заканчивался сезон добычи торфа. Враг приближался к Москве. Нас по две бригады отправляли домой. Сопровождали из Санькова в Клин.
Из Клина нас отправили то товарным поездом до Москвы. Только через неделю на перекладных добралась домой. И вот иду по деревне с палочкой, сестра Зина первой увидела меня, обрадовалась. Через два дня пришел с женой Василий. Семья собралась. У Николая уже повестка на руках: на фронт. Вскоре пришла повестка Василию. До военкомата его провожала. Он погиб под Смоленском в сентябре 1942 года. В деревне стало голодно. Я пошла в район, нашла вербовщика нашего с Санькова. Он сказал: «Жди, пришлю повестку». Прислал. Мы вчетвером добирались до Санькова самостоятельно.
Я пошла учиться на паровщицу. До этого работала на добыче кускового торфа, гоняла вагонетки. Было тяжело. Но работала. Кончила курсы. За мной закрепили машину, паровую. Она вырабатывала пар в 12 атмосфер.
Машина - зверь, сильная, топлива потребляла в полтора раза больше других. Никогда не простаивала. На этой машине проработала десять лет, правда, из них 2 года – на других машинах. Помню 1944 год. На родине - голод. Мать пишет – есть нечего.
Брат Михаил пас колхозных коров. Пахал на быках колхозную землю, свой огород вспахивал коровой. Написала матери, чтобы прислала ко мне Веру. Приехала сестра. Пошла я к коменданту, спрашиваю, можно ли получить хлебную карточку. Написала заявление. А карточку не дали. Комендант посоветовал назвать сестру дочерью. Так и сделала, получила карточку. Нам по карточкам выдавали по 800 граммов хлеба мне и 400 граммов сестре. Домой по ранению вернулся брат Николай. Хотел забрать в деревню Веру. Но перед этим решил выручить деньжат на продаже масла. Поехал продавать с товарищем в Москву. Брата нашли на трамвайной линии уже мертвым… Настал 1945 год. Пришла радость. А на родине - засуха. Голодно. Мать, три сестры и брат остались без помощи. Мать спрашивала, что делать. Из деревни, кто мог, уезжал. Написала ей, чтоб приезжала ко мне, в Саньково.
Я сходила к директору, все рассказала. Он выслушал, обещал поговорить с комендантом. Так семья моя оказалась в Санькове. Брата Мишу устроили в брянскую бригаду по добыче торфа, Аню взяли в бригаду на добычу фрезерного торфа. Я работала на втором участке на своей «семерке». Со мной жила Вера, а мама и Зина - с Михаилом. Однажды, как всегда, я разожгла котел, открыла кран, а из него сухой пар, и в водомере нет воды. Значит, и в котле нет. Но я же наполняла котел. Надела телогрейку, облила перед водой, рукавицы. И из топки выбросила горящий торф. А котел шумел. Пробка в верху топки расплавилась, пошел сухой пар. Пришла смена, механик. Меня отпустили домой… Нависал суд. Я пошла работать грузчицей в бригаду. Работала месяц. Пришел механик и попросил меня вернуться к машине. Директор разобрался, понял, что я спасла тогда машину. Если бы котел взорвался, разнес бы все помещение. А тот, кто открыл кран и спустил воду, – преступник. Я вернулась на свою машину. Наступил 1947 год. Проводила мать, сестру и брата на родину – за паспортами. С большим трудом получили и вернулись ко мне. В 1955 году вышла замуж. Жила в деревне Селевино. Торфоразработки оставила.
Поступила работать на комбинат «Химволокно». От деревни до шоссе 3 км. Ходила пешком. Свекровь работала в колхозе за трудодни, на которые ничего не давали. Через год родилась у меня дочь. Муж - на работе, свекровь и я - на работе. И девочка оставалась одна. Работала я до трех часов, а автобус уходил в пять. И я уходила на попутные машины, потом от шоссе бежала домой, дороги не вижу, плачу – девочка там одна. Зимой свекровь брала ее на работу. Чистила коровники, девочку ставила в ясли… На этом я заканчиваю пересказ жизни Марии Алексеевны Уваровой (в девичестве).
Что её заставило рассказать о себе – не знаю. Но в свои 86 лет она все помнит до деталей. Обычная история обыкновенного человека. Наверное, молодым эта история не в тему. Но я выслушал жительницу улицы Спартаковской, и мы преподносим читателям газеты страницу истории нашего края. Нет торфоразработок. Умирают поселки Саньково и Туркмен. Но память – «их злой властелин» не дает забыть этим женщинам, оставившим молодость на добыче торфа, пережитое. Мария Алексеевна ничего не просит от общества. Она хотела высказаться. Мы ее выслушали. Если интересно кому – можете присоединиться.
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
События и факты
Какие ресницы для наращивания стоит выбрать
- 06.11.2019
Компактные бюджетные МФУ покоряют рынок
- 24.10.2019
Выбираем электрогенератор
- 16.10.2019